Выпуск #60

о стометровке, просчитавшемся летчике и боевой бабуле

Дуб

Привет, друзья!

Соскучились? Я так давно хотел вернуться. Вот исполняю желание. И пока в мире ничего не происходит, развлеку вас рассказиком моего друга — Сергея Кононова.


* * *

Стошка

«Страх животный видел в глазах людских? А я видел. Это когда на сверхмалой высоте с принудительным раскрытием бросают». Так описывал прыжок с парашютом со 100 метров военный разведчик-предатель Виктор Суворов в своей нашумевшей книге «Аквариум».

Из дальнейшего описания прыжка группы диверсантов видно, что автор сам таких прыжков с парашютом не совершал, а навешал лапшу на уши неискушенному читателю с чужих слов.

Почти прав он только насчет глаз.

Откровенного страха в глазах что-то мне замечать не приходилось, но некоторая странность, перед прыжком у самого самолетного люка, в них точно присутствует. Как метко подметил один мой приятель, что в этой ситуации глаза у прыгуна становятся, как глаза вареного судака. Представили? Ну, беловатые такие, бессмысленные и чуть сумасшедшие, что ли.

«Стометровка», о которой пойдет речь, была для меня уже четвертой, и глаза мои по всем расчетам должны быть в норме. Четвертая сотка — это не первая, опыт есть.

В Тихвине в начале девяностых спортсмены череповецкого авиаспортклуба должны были белой ночью на празднике Дня города прыгнуть в крошечное озерко у старого монастыря. С визгом, криками, поболтать ногами. Словом, показать свою крутизну. А для затравки двум Палычам, одним из них был ваш покорный слуга, сигануть со ста метров, подняв тучу брызг при приводнении под восторженные вопли зрителей.

Жарким днем провели пешую рекогносцировку, посмотрели на лужу приземления и решили, что летчики асы — не промахнутся.

Долгим вечером на аэродроме травили байки, как обычно. От тоскливого ничегонеделанья пропустили по соточке красненького, а когда выветрилось, и по второй. Сто граммов, для стошки не помеха, только куражу добавляет...

Ну, взлетели полным бортом. Прошли над озерком на малой высоте, дядя летчик расчет захода сделал, пристрелися и увел «Аннушку» за город, что бы шумом моторов празднику не мешать.

А внизу, на воде — русалки плавают, водяные, лешие всякие, огни на плотиках жгут, фейерверки пускают. Все это в водице отражается. Красота.

Мы же вдали от чудес этих, с «высока» в иллюминаторы посматриваем, да подумываем, чтоб шутихи эти огненные нам парашюты не спалили или задницы бы не поджарили.

Палыч старший, то есть не я, волк воздушный тертый, на Южном полюсе десантировался, под шестьдесят ему и тот, то голову, то противоположное место ощупывает. Мне ж только сорок натикало, так я уже весь от мысленных ожогов исчесался. Проболтались мы в ожидании на орбите минут сорок, как видим, темно стало внизу. Огни погасли, время, значит, наше пришло, ребята. Наше времечко.

Самолет вниз нацелился, а мы с Палычем встали, парашюты свои поправили. На каждом только по одному. Запаски на такой высоте не положены. Через 18-20 секунд на воде уже будем. Ножи, на всякий случай, на икрах привязаны. Словом, готовы.

Тут выпускающий Петрович, дверь открыл и, этак, вежливо нам кивает, готовьтесь, мол, а сам в сторонку, чтоб мы его сдуру за собой не выдернули.

Старший Палыч встает у самого обреза двери, а я в спину ему мордой утыкаюсь, ничего не вижу. Мне легче, а он-то зрит, как земля под ним несется, рукой подать, да и деревья еще метров двадцать высоты убирают. Жутковато ему. Чувствую: ветеран чуть назад подается, а я лбом в ранец его парашюта упираюсь, чтоб ни шагу взад.

Земля мне не видна, вижу только, что на напарнике полуботинки из пятидесятых годов парусиновые, да брюки в полоску десятого сроку носки. Ни черта себе, на праздник прыгаем. Потом соображаю, что и сам не лучше — из дырявых тапок большой палец грязный торчит, спортяшки х/б, бесцветные от стирок, тельняшка в дырах...Видок. Да ладно, когда из озерка-лужи вынырнем, никто не разберет.

Моторы взревели, скорость нарастает до 170 км в час. Ревун. Пошли!!!!!!!!!!!

Почти на плечах Палыча вываливаюсь в проем.

Рывок, парашют пошел, встряхнуло, открылся.

Голова задирается вверх, вижу — купол наполнен. Готовиться к приводнению — ноги к животу, ножные обхваты большими пальцами под коленки, левый обхват расстегнул, правый расстегнул, берусь за грудную перемычку и смотрю на воду, Е ..., воды-то нет! Под ногами земля, на ней не одна сотня орущих зрителей, а дальше огороды и парк. И несет-то меня не к воде, а аккурат на деревья. Дядя летчик промахнул нас мимо.

Как застегнулся обратно, не помню. Закрываю лицо руками, налетаю на ствол вяза где-то в верхней трети и с размаху обнимаю его. Вцепляюсь в ствол мертвой хваткой, как мартовский кот за спасительный карниз... Купол плавно ложится на соседние кроны.

С высоты своего положения вижу толпу мальчишек, лезущих через изгородь на усадьбу местной жительницы. А там посреди зелени грядок стоит Палыч, накрыв куполом чуть не половину усадьбы. Стоит и убедительно кричит возмущенной такой наглостью хозяйке: «Бабуля, так нас не туда летчик бросил, пойми неуемная!».

На что бабка визгливо убивает ветерана наповал: «Не умеешь, старый дурак, прыгать, так не берись!»

А в монастырское озерко под восторженный рев нескольких тысяч тихвинцев с веселыми криками опускались под цветными куполами наши коллеги.

Праздник начался.

Ну а потом мы баню пили и водку парили...


* * *

Будьте здоровы и летайте безопасно!


4 апреля 2020 г.


Архив выпусков

Канал Авиатуса в телеграме, чтобы не пропустить новые выпуски и объявления на Барахолке.